Странные люди

Сторож Проктор Брудовский боялся странных людей.

Он никогда их не видел, никогда даже не слышал об их злодеяниях. Жизнь его была тиха и размерена, словно мутный речей, она текла так неторопливо, что в минуты тяжкого похмелья Проктор спрашивал сам себя "да разве ж это жизнь?" И только страх, тот самый страх, который невозможно понять и изжить, говорил ему "ты жив, еще как жив, но это поправимо!" Сидя в своей крошечной будке, он изо дня в день вглядывался в лица прохожих в поисках Странного Человека.

"Главное быть на чеку! Главное не пропустить! Ведь как оно бывает - расслабишься - а он, тут как тут. Хвать тебя, тепленького и обухом по голове! Вот на той неделе голову в водохранилище нашли. В сумке она лежала, как качан капусты. Не к добру это, эх не к добру... Доберутся и до меня, старика. Ведь молодежь что - ей не до этого, ей бы всё ногами дрыгать. Совсем распустились! А Странные люди здесь, да, я знаю, тут они - только и ждут когда напасть. Но я-то на чеку, потом спасибо скажете. А кому спасибо? Прошке спасибо, Прошке-дураку! Смейтесь, смейтесь, пока кровавые слезы не полились из глаз из бесстыжих!"

Так размышлял старый сторож, спрятавшись за грязной занавеской. Иногда ему казалось, что вот он - враг, но в последний момент чутье подсказывало, что Странный Человек пока таится, ворочается в своей тайной берлоге, вынашивая во сне зловещие и непостижимые замыслы. В этом и состояла вся суть странного человека - он был непостижим. Его мысли были тайной за семью печатями, его поступки - абсурдным бредом. Его сущность - кошмаром, непостижимым и враждебным.

По ночам сторож Брудовский метался по постели, падал на пол, кричал, просыпался в холодном поту. Во сне его преследовали лица - бледные лица, на которых чернели хитрозловредные щелочки глаз. Лица летали вокруг него и говорили, говорили... Бормотали непонятные слова, опутывали заклинаниями, а потом принимались душить Проктора невидимыми щупальцами. Он просыпался, выпивал из горла пару глотков водовки, и, обливаясь потом, бормотал до утра "не-ет, не возьмете... не возьмете..." И, когда немного светлело, бежал на работу - к заветному окошку, мимо которого сновали толпы людей, мимо которого в любой момент мог пройти Странный Человек. Сжимая старенькое ружье, Проктор готовил себя к последнему бою, неизбежному и ужасному.

Дни сменяли друг друга, окошко то покрывалось крупными каплями дождя, то изморозью и снегом, то тополиный пух вдруг прилипал и мешал обозревать простор. Проктор начинал уже думать, что пропустил злыдня и теперь Странный Человек сам наблюдает за ним, идет по пятам, слушает ночные крики его, расставив по дому маленькие приборчики. Проктор верил -враг должен пройти мимо его окошка, даже взглянуть ему в глаза... Всё вышло совсем не так, как предполагал Брудовский. Как-то раз он возвращался домой, как всегда слегка нетрезвый, почему-то совсем не думая о столь привычных кошмарах и странностях. В подъезде он увидел молодого человека, вид которого был жалок - явно, принял чего-то не того и теперь безуспешно пытался выяснить, в каком из миров ему лучше живется. "Эх ты, что ж ты так!" - сказал Проктор и покачал беззубой головой. "Да я вообще чувак странный" - ответил юноша. Тут перед сторожем пронеслась вся его жизнь, весь его страх. Он понял, что пробил час. Проктор накинулся на Странного Человека и повис у него на шее в попытке задушить.

В течение нескольких минут соседи не решались выйти посмотреть, что же происходит. Все это время молодой человек избивал внезапного агрессора - сперва сбросил с шеи, хорошенько стукнув о стену, а потом стал топтать тяжелыми сапогами, превращая несостоявшегося героя в кровавое месиво. Когда наконец прибыл наряд милиции, всё было кончено. Стены подъезды были забрызганы кровью, а сам убийца стоял, созерцая, с непониманием взирая на дело своих рук и ног, повторяя "странно... странно...". Соседи, услышав это, вспомнили россказни покойного и поняли, насколько же он был прав.

Юнца того, конечно, посадили и теперь принудительно лечат от наркомании. Но не век же ему сидеть! И жильцы того дома с ужасом - изо дня в день вглядываются в лица прохожих, думая о Странном Человеке, который рано или поздно вернется, одев кованные сапоги, сжав окрепшие кулаки, уверенно смежив черные щелочки глаз.